Тайны частной жизни

А давайте всё-таки про тайну частной жизни поговорим. Точнее, говорить мы будем о несколько более широком понятии, том самом, которое в английском языке называется «privacy», и для которого в русском языке вроде бы нет чёткого наименования. В общем, всё то, о чём повествует статья 23 Конституции РФ (кроме, пожалуй, защиты чести и доброго имени — это немного из другой оперы).

1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.

Конституция РФ, статья 23

Раз уж Конституция использует в качестве основного определителя термин «частная жизнь» — именно им и будем пользоваться (имея в виду именно «privacy»).

И раз уж мы начали с Конституции, то есть с законодательного регулирования, давайте сразу проговорим очевидное: «имеет право» — значит «может воспользоваться возможностью». А может и не воспользоваться, и это касается как тайны, так и неприкосновенности. Да, вы можете мне советовать, в каком порядке расставить книги на полке, как организовывать личный досуг и какие позиции практиковать в постели, но не можете эти советы навязать или заставить меня им следовать (неприкосновенность) — а я вполне могу их принять добровольно (если, например, предложение поиграть сегодня в преферанс с друзьями мне понравилось, хотя исходно я планировал читать Достоевского). Я могу написать жене письмо и рассчитывать, что кроме неё никто этого письма не прочтёт (тайна), а могу то же сообщение написать аршинными буквами на транспаранте под окном, и тогда странно ожидать, что содержание этого сообщения останется секретом для соседей, прохожих и картографических спутников.

Хорошо бы, чтобы этот выбор был сознательным, но тут есть пара затруднений: во-первых, не очень понятно, где граница между частным и общедоступным в нынешнем мире, а во-вторых, люди вообще ленятся думать, в том числе и над выбором.

В североамериканской судебной практике есть понятие «reasonable expectation of privacy» — «разумное ожидание конфиденциальности». Считается, например, что человек, запершийся в общественной уборной, может ожидать, что за ним никто не подглядывает, и никто не узнает, чем он там занимается — и тогда попытка подглядеть как раз и будет наказуемым вторжением в частную жизнь. А если, к примеру, пара целуется посреди оживлённой площади, ждать, что это останется в тайне, неразумно, и никто из прохожих не будет наказан, если донесёт об увиденном обманутым супругам целующихся. Казалось бы — очень здравые рассуждения.

Первая проблема тут в том, что разумность этого самого ожидания сильно зависит от информированности. В нашумевшем в прошлом году судебном деле полиция настаивала, что принципы работы сотовой связи общеизвестны, а значит, любой, кто носит с собой включённый сотовый телефон, не может разумно ожидать, что история его перемещений останется тайной, ведь телефон сообщает сотовой вышке, что вошёл в её зону покрытия. Суды, что характерно, с аргументом пока соглашаются. 

Понимаете, мы живём в XXI веке. Квадрокоптер с хорошей камерой стоит не так уж дорого. Окно моей спальни не скрыто кронами деревьев — высоко. Значит, занимаясь с женой сексом при свете я не должен «разумно ожидать», что видеозапись этого процесса не попадёт в интернет. Логично? Логично. Тюль, собственно, потому и придумали…

В современном информационном обществе да при нынешнем развитии техники для того, чтобы воспользоваться правом на защиту тайны, эту тайну таки надо активно защищать. Существование СОРМ и анализ трафика провайдерами — не секрет? Не секрет! Тогда о какой тайне переписки в электронных сетях может идти речь, если вы не используете активно шифрование «из конца в конец» (end-to-end encryption)? Это всё равно, что отправить открытку без конверта и удивляться, что почтальон её прочёл. Камеры автоматической фиксации нарушений ПДД на дорогах Москвы с распознаванием номеров — секрет? Не секрет! Почему вас удивляет, что посторонние люди знают, когда и куда вы ездили?

И речь даже не о том, что кто-то разглашает информацию, которую разглашать не должен. Тут как с врачебной тайной: да, в психиатрии и некоторых других специальностях закон велит считать врачебной тайной даже сам факт обращения к психиатру, но врачебную тайну не должны разглашать медработники — так в законе написано. Вашему соседу по палате ничто не мешает растрезвонить о вашем недуге на всё село. Ушлому журналисту ничто не мешает сфотографировать вас на улице — выходящей из КВД или наркодиспансера — в общественном месте.

Это мы плавно перешли ко второй проблеме. Вообще при разговоре о любой тайне и праве на тайну нужно чётко понимать: речь идёт об информации и защите этой самой информации от тех, кому она не предназначена. У информации есть принципиальные отличия от ящика пива: она тиражируется и сохраняется. Если вы у меня возьмёте две банки пива, у меня останется на две банки пива меньше, пропажа заметна; если вы прочтёте мою переписку, я об этом могу даже и не узнать. Вы можете вернуть мне эти две банки, тогда восстановится исходное положение; «вернуть» мне прочитанную переписку вы не сможете. Вы можете одну из банок пива выпить, у вас останется только одна; вы можете использовать полученную информацию, и её у вас меньше не станет. 

Очень важно: раскрытая тайна не может быть «закрыта», увиденное невозможно «развидеть».

Поэтому у защиты тайн частной жизни законом, конечно, есть своя область применения. Но если ваш супруг узнал, что вы ему изменили, так ли уж важно, как это произошло и был ли нарушен закон? «Слил» переписку знакомый ФСБшник, или ваша же подруга «настучала», или он не вовремя домой вернулся — он теперь знает, и вам с этим жить.

Какая разница, как именно мама узнала, что вы курите? Она в любом случае теперь знает, страдает и переживает. Существенно ли, как именно в вашем офисе узнали ваш ВИЧ-статус?

А ведь абсолютная защита информации практически невозможна. Никакое шифрование электронной переписки не защищает от чтения через плечо. Никакой тихий разговор на лавочке в тенистом парке не защищён от хорошего направленного микрофона. Ребёнок, не запертый в башне из слоновой кости, рано или поздно узнает, что Дедом Морозом переодевался дядя Витя из пятой квартиры.

И что делать? Да как всегда: если нельзя предотвратить, надо возглавить.

Во-первых, работать над собой и отношениями. Есть семьи, где супружеская измена — не трагедия, а повод поболтать за ужином; есть такие, где друг другу просто-напросто не изменяют — вот вам как минимум два способа решить одну из проблем с тайнами. Вообще, принимать себя и окружающих такими как есть очень полезно для профилактики психических расстройств, а предаваться запретным наслаждениям, холя и лелея их запретность, — наоборот, вредно.

Во-вторых, работать над обществом. В здоровом обществе незачем скрывать сексуальную, религиозную или политическую ориентацию. В идеальном обществе даже не приходится скрывать литературных и гастрономических пристрастий.

В-третьих, работать над государством. В нормальном государстве незачем скрывать доходы ни от государства, ни от соседей — налоги пойдут на полицию здорового человека, которая будет защищать ваше имущество от посягательств, а не посягать на него сама. В здоровом государстве не посадят за убеждения и не расстреляют за чтение анекдотов. В идеальном государстве, наверно, даже всё равно, с какого конца яйцо разбивать…

Ну а пока государство не вполне идеально, общество не совсем нормально, а здоровые люди в дефиците — задёргивайте шторы, шифруйте переписку и берегите карманы.

И себя берегите.